Илья ЛЕОНОВ: «Быть Дедом Морозом почетно и очень ответственно»

Поразительные небесно-голубые глаза с легким оттенком и весенней прозрачности, и морозной свежести... Такие – у актера Минусинского драматического театра Ильи ЛЕОНОВА. И хотя возраст его молодой – 32 года, кажется, добавь белоснежную бороду, профессиональный грим, костюм – и даже взрослый поверит в Деда Мороза!

О чем еще, как не о чудесах, беседовать в канун Нового года? Ведь вся наша жизнь – это чудо. А впрочем, читайте сами!

– Илья, с детства у многих новогодние чудеса ассоциируются с Дедом Морозом...
– Это правда. А ощущение «я – Дед Мороз» просто потрясающее. Мне вообще очень приятно работать с детьми. Неспроста, наверное, мой творческий путь в театре начался именно с постановки для детей. Когда в 2014-м я устроился работать в Минусинский театр, дебютной стала роль царевича Лучезара в сказке «Душа Земли».
Меня радует, когда ребенок не зависает в гаджетах, а знакомится с культурой через искусство, живое общение с актерами. А Дед Мороз – это вообще настолько сказочный и дарящий позитив персонаж, что невозможно пройти мимо. Дети хоть и самые неприхотливые зрители, но в то же время и самые требовательные, чуткие. Приходишь, например, в дом – там тебя встречают малыши, и понимаешь, что сильно шуметь не нужно, чтобы их не напугать. С детьми постарше другой немного стиль общения, можно и бас морозный погромче «включить», и пошуметь. А бывает, что разные дети в одной семье: от младенцев до подростков. На ходу соображаешь, как лучше себя вести. Деду Морозу нужно немного психологического чутья и просто любви к детям. Работать с ними для меня большое удовольствие.

– А будучи ребенком, вы сами устраивали для взрослых праздничные сюрпризы?
– Еще с дошкольного возраста, когда вся семья собиралась вместе у бабушки, мы с двоюродным братом пытались показывать какие-то акробатические элементы, концертные номера, каждый «перетягивал одеяло» на себя.
Вообще мне всегда нравилось общаться, находиться в центре внимания, шутить, поднимать настроение в компании. Такая моя натура искала творческого выхода и нашла его сначала в школьной театральной студии, затем в цирковом коллективе Новокузнецкого дома культуры – театре эксцентрики и иллюзии «Чудаки». Это все школьные годы.
Я из обычной семьи. В Новокузнецке, где прошло мое детство, мама работала медсестрой в травматологическом отделении, папа – на крупнейшем заводе. Единственная творческая линия, которая у нас велась, – это отцовская игра на гитаре. Причем не на простой, а на семиструнной. Папа самоучка, сам писал музыку, в этом находил отдых от работы, творческое вдохновение. Но в том, что касалось меня, – всегда больше настаивал на прилежной учебе. Мама же, наоборот, не запрещала мне заниматься плотно внешкольным творчеством, что меня всегда больше и привлекало (улыбается). Такое сочетание – строгость отца и мягкость матери – дало хорошие, как оказалось потом, творческие плоды.
Сейчас родители живут в Краснодарском крае. Решили сменить экологическую обстановку, когда родился мой брат – он меня на 18 лет младше. И тоже увлекается творчеством! Пишет стихи. Какое-то случилось генетическое чудо, перепрограммирование (смеется).

– А когда вы поняли, что уже точно не расстанетесь со сценой?
– В восьмом классе. Шли репетиции литературно-музыкальной композиции, посвященной творчеству Сергея Есенина, роль которого я исполнял. Тогда и произошла вспышка: «это мое призвание». Мне приятны не столько овации, сколько сам творческий процесс: от репетиций до игры на сцене.
Мне хотелось работать именно в театре – это моя жизнь, та профессия, которую я выбрал не по настоянию родителей, а по велению своей души. Хотя в театр я попал не сразу. После окончания Красноярской государственной академии музыки и театра в 2011 году был трехлетний перерыв. Так получилось, что я ушел, грубо говоря, в шоу-бизнес. Работал по клубам, вел корпоративы, мероприятия, был аниматором, артистом на площадках. В 2014 году посчастливилось стать частью сильной команды Минусинского драматического театра. Было тяжело после трехлетнего перерыва восстанавливаться в профессии, но минусинский коллектив очень тепло меня встретил и до сих пор поддерживает.

– Сами какую свою роль на минусинской сцене считаете наиболее удачной?
– Выделить что-то мне трудно, потому что к каждой роли отношусь как к своему ребенку: от знакомства с текстом и персонажем до воплощения образа на сцене происходит взращивание роли. Работа над ней может продолжаться и после премьеры. Понимаешь во время игры на сцене, что какую-то «краску» нужно приглушить, что-то, наоборот, сделать ярче.
Роль – это как воспитание ребенка. Помимо «ухода» за ним нужно и «общение», то есть дополнительная работа над ролью. Это изучение и произведения, и биографии автора, и всего, что максимально вокруг твоего героя находится – его ближний и дальний круг, если можно так сказать. Насколько подробно создашь биографию своего персонажа, настолько подробным, интересным и простым будет вживание в этот образ.
Одна из главных фраз, которую нам твердили в институте столпы преподавания актерского мастерства: «Научить быть актером нельзя, научиться – можно». Главное – желание.

– Вы запомнились зрителям как достаточно разносторонний актер. Как не стать жертвой амплуа?
– Мне кажется, такое понятие, как амплуа – пережиток прошлого, и в современном театре не осталось места заложникам одного и того же типа ролей. Возьмем наш минусинский театр. Несмотря на то, что он известен как носитель классической школы (как нас любят называть, русский психологический театр), все равно ставятся и современные пьесы, и пьесы по-современному. Ведь зрителя нужно радовать и удивлять. И ни один актер не хочет ехать на «заезженном паровозе». Сейчас настолько развита наша сфера, что актер должен многое уметь.
– И какой же он, современный актер?
– Это тот разумный пластилин, с которым работает режиссер. «Пластилин» – потому что режиссер совместно с актером «лепит» какой-то образ – персонажа спектакля. А «разумный» – потому что он должен не просто как амеба доставаться режиссеру, но и сам привносить свои идеи. Актер должен быть образованным и всесторонне развитым: голос, пластика, сценическое движение и даже фехтование. Если все эти стороны стараться развивать в равной мере – вряд ли можно стать заложником одного и того же образа или амплуа…

– Вы свой «творческий сосуд» как и чем наполняете?
– Сейчас в интернете множество тренингов по актерскому мастерству, сценической речи – участвую в них. Это первое. А второе – буквально с прошлого года у нас стали возможными съемки в кино. Две кинокартины недавно снимали в нашем регионе. Это фильм «Чекаго», его съемки шли в Хакасии, и уже нашумевший и предвкушаемый минусинцами сериал «Красный Яр». Участвовал в той и другой картине, почерпнул много интересного для своей профессии. Все-таки кино от театра отличается.
– А что помогает запоминать большие сценарии – хорошая память?
– Вовсе нет. Из-за большой временной подготовки – начиная с «застольного» периода (читка текста произведения/пьесы) и заканчивая репетициями – роль как бы сама проникает в тебя и запоминается. Есть, конечно, и вспомогательные приемы. Например, если роль очень большая – стараюсь ее еще и от руки переписывать. Помогает очень. Небольшие роли учатся «ногами». В процессе репетиций текст запоминается вместе с мизансценами. Единственная необходимость прямого зазубривания – это роли с искусственными текстами. Для примера, отрывок из «Мольера»: «...зато мне удалось достигнуть поразительных успехов. И я узнал на опыте, в чем самый верный путь к благоволению людей: притворно разделяй все вкусы их и склонности, подражай их недостаткам, восхваляйся всеми их словами и поступками, не бойся пересолить в угодничестве, даже если оно бросается в глаза, как грубая игра, лестью одурачишь первейшего разумника, и он проглотит любую наглую, смешную выдумку, стоит лишь ее слегка приправить похвалами». Ну мы же так не разговариваем в жизни? Этот монолог мне пришлось заучить и научиться подать его так, чтобы зритель понял, о чем идет речь (улыбается).

– Бывало ли так, что сделаете или скажете что-нибудь в жизни и вдруг понимаете, что это – не вы, а ваш персонаж? Жутко не становилось?
– На самом деле многие сценические реплики (если это не искусственный текст, как я уже говорил выше) – это наши с вами фразы из жизни, которые используют не только артисты, но и простые люди в повседневности, быту.
Жутко никогда не было. Единственно, однажды выдался такой случай: мне нужно было сыграть роль Кристофера Рэна в спектакле «Мышеловка» по Агате Кристи (постановка Родиона Букаева). И эта работа оказалась для меня одной из самых сложных. Персонаж был прописан настолько под меня – его внешнее описание, привычки, судьба (и еще я бы так мог сделать в жизни, как он), что невольно подумалось: вот это засада! Я ходил и буквально психовал, не понимая, как мне сыграть эту роль. Ведь самого себя играть не будешь. И потом еще после спектакля какое-то время эта роль меня не отпускала, ходила за мной, как двойник. Вот это было, пожалуй, некое искушение.

– Люди с каждым поколением живут комфортнее, безопаснее, сытнее, что ли... и средств для самовыражения стало много. Это порождает массовый творческий всплеск. Людей, реализующих себя в том или ином виде искусства, все больше, а шедевров культуры – почему-то наоборот. Гении перестали рождаться?
– Гении рождаться не перестали, просто за «массовкой» их не разглядеть. Способов творческого самовыражения сейчас действительно много. Одни IT-технологии чего стоят.
Мне кажется, есть три направления, так скажем, творческих людей: любители, профессионалы и самородки (талант от природы, но без образования). И все зависит от того, что вы ищете. Хотите просто посмотреть, например, развлекательное кино? Пожалуйста, берите топ-рейтинги и выбирайте фильм. Нужен полезный лайфхак – здесь и любители помогут. Ищете самородков? Здесь в поисках сложнее... В общем, наверное, в современном мире нужно включать «фильтры», чтобы разглядеть шедевры.
Сейчас, думаю, каждый уже «фильтрует» для себя, чем он займется в праздники (улыбается).

– А как минусинцы веселятся на новогодних корпоративах, какие шутки любят?
– Шутки о минусинском помидоре у нас заходят на ура. По-прежнему смеются над стереотипами. Но все больше минусинской публике нравятся интерактивные шутки и конкурсы, когда ты не просто зритель, а включаешься в деятельность и живое общение.
– Как, по-вашему, лучше всего встретить Новый год?
– Для меня какое-то время Новый год воспринимался как возможность заработать больше денег. Но последние пару лет ценными стали новогодние выходные в кругу своей семьи, в спокойной домашней обстановке. Быть с близкими в самую волшебную ночь в году – теперь для меня важно.
А у нашего театра есть добрая традиция: после того, как встретили Новый год с семьями, собираться 1 или 2 января на ледяных горках. Там мы встречаемся и дружно с них катаемся. Такой теплый, радостный, немного детский обычай.
– Что пожелаете всем в 2023 году?
– Каждому человеку я бы хотел пожелать оставаться человеком, независимо от того, что происходит вокруг. Сохранять теплоту домашнего очага, беречь своих родных и близких, не забывать родителей, заботиться о них.
А если уж вдруг что-то пойдет не так, если покажется, что жизнь теряет смысл, что все вокруг плохо – открыть сайт Минусинского драматического театра, выбрать что-нибудь по душе, прийти на спектакль и на два часа отключиться от внешнего мира! Просто побыть с нами в одной теплой, театральной атмосфере.

Фото из архива Минусинского драматического театра

Материал опубликован в выпуске «Власть Труда» №52 (18.603) от 29.12.2022